Сыны волчицы у большой воды: от сухопутного Рима к морским амбициям

Римская история – это прежде всего история сухопутной экспансии, железных легионов, марширующих по дорогам Европы, Азии и Африки. Сама легенда об основании города Ромулом и Ремом на берегах реки Тибр подчеркивает его континентальный характер. И хотя мифический прародитель римлян, троянский герой Эней, прибыл к берегам Италии на корабле после долгих морских скитаний, сами римляне на протяжении веков оставались народом, чуждым морской стихии. Их сила была на суше, в дисциплине легионов, в искусстве фортификации и осадного дела. Город Рим, расположенный в нескольких десятках километров от побережья, хоть и стоял на судоходном Тибре, долгое время не имел ни удобной морской гавани, ни значительного флота, ни глубоких мореходных традиций, присущих их соседям – этрускам, грекам Великой Греции или финикийцам Карфагена.

Однако по мере того, как скромное поселение на семи холмах превращалось в центр мощной державы, подчиняющей себе сначала Лаций, а затем и всю Италию, игнорировать море становилось все труднее. Рост торговли, необходимость доставки товаров (зерна, металлов, вина, масла) и войск требовали выхода к морским путям. Именно для этой цели, согласно преданию, еще в VI веке до нашей эры четвертый римский царь Анк Марций заложил город Остию в устье Тибра. Название "Остия" так и переводится – "устье", "вход", "ворота". Остия должна была стать морскими воротами Рима.

Но даже основав порт, римляне долгое время подходили к морю с опаской. В Остии изначально не было защищенной гавани с глубоководными причалами. Торговые корабли были вынуждены оставаться на рейде, в отдалении от берега, а товары перегружались на небольшие гребные суда или лихтеры, которые уже доставляли их к складам на суше. Такая, казалось бы, неудобная и сложная система имела и оборотную сторону – она служила дополнительной защитой от внезапных нападений с моря. Вражеские боевые корабли просто не смогли бы быстро подойти к берегу и высадить десант. Римляне, будучи сухопутной державой, инстинктивно опасались угрозы с моря и старались обезопасить себя.

Тем не менее, с ростом могущества Рима и его вовлечением в дела Средиземноморья, игнорировать морскую стихию становилось невозможно. Римляне начали строить собственный военный флот, активно заимствуя технологии у более опытных мореходов – греков. Основой римского флота стали триремы (триеры) – стандартные боевые корабли того времени с тремя рядами весел. Римский флот постепенно набирал силу, и к началу III века до н.э. Рим стал достаточно мощной морской державой, чтобы делить контроль над западным Средиземноморьем с другой великой силой того времени – Карфагеном.

Карфаген, основанный финикийскими колонистами на побережье Северной Африки (современный Тунис), был наследником тысячелетних морских традиций Финикии. Карфагеняне (или пунийцы, как их называли римляне) были непревзойденными мореходами, торговцами и исследователями. Их флот господствовал в западной части Средиземного моря, контролируя торговлю от Сицилии и Сардинии до берегов Испании и Атлантики.

На какое-то время Риму и Карфагену удавалось поддерживать хрупкое равновесие. Были заключены договоры (наиболее известные – 348 и 279 годов до н.э.), которые разграничивали сферы влияния. Тирренское море, омывающее западное побережье Италии, признавалось зоной римского влияния, тогда как морские просторы к западу от Сицилии, Сардинии и Корсики оставались за Карфагеном. Но этот мир между двумя растущими сверхдержавами, чьи интересы все чаще сталкивались на богатом острове Сицилия, не мог быть долгим.

Гром Пунической войны: вызов Карфагена и морское бессилие Рима

Противоречия между Римом и Карфагеном неумолимо нарастали. Яблоком раздора стала Сицилия – богатый остров с плодородными землями и стратегически важными портами, за контроль над которым долгое время боролись греческие колонии и Карфаген. В начале III века до н.э. в этот спор вмешался Рим. Поводом послужил инцидент в городе Мессана (современная Мессина) на северо-востоке Сицилии. Группа италийских наемников-мамертинцев, захвативших город, оказалась под угрозой со стороны Сиракуз и обратилась за помощью одновременно и к Риму, и к Карфагену. Обе державы увидели в этом шанс укрепить свои позиции на острове. Вмешательство Рима в сицилийские дела было воспринято Карфагеном как нарушение договоров и угроза его интересам. В 264 году до н.э. разразилась Первая Пуническая война – первая из трех великих войн между Римом и Карфагеном, определивших судьбу Средиземноморья.

Война с самого начала выявила фундаментальный дисбаланс сил. На суше римские легионы, закаленные в бесчисленных войнах на Апеннинском полуострове, не знали себе равных. Римская пехота, с ее железной дисциплиной, превосходной организацией и тактикой, раз за разом громила карфагенских наемников и союзников в Сицилии. Но на море ситуация была обратной. Карфаген обладал огромным и опытным военным флотом, основу которого составляли мощные квинкверемы (пентеры) – корабли с пятью рядами гребцов (или, по другой версии, с несколькими гребцами на каждом весле в трех рядах). Карфагенские моряки были мастерами морского боя, в совершенстве владевшими тактикой тарана и маневрирования (диекплус – прорыв сквозь строй врага, периплус – обход и атака с фланга или тыла).

Римский же флот был слаб, малочислен и неопытен. Он не мог помешать Карфагену перебрасывать подкрепления и снабжение своим войскам в Сицилию по морю. Карфагенские эскадры безнаказанно разоряли побережье Италии, угрожая римским коммуникациям. Более того, римляне, будучи "сухопутными" по своей природе, панически боялись моря и штормов. Как назло, в самом начале войны (хотя источник указывает 311 г. до н.э., что относится к более раннему периоду, возможно, имеется в виду катастрофа уже во время Первой Пунической войны) сильный шторм уничтожил значительную часть и без того небольшого римского флота. На протяжении почти двадцати лет до начала войны (если верить датировке 311 года) Рим располагал лишь двумя эскадрами по десять трирем в каждой – силами, достаточными лишь для ограниченного патрулирования побережья. Для защиты своих морских коммуникаций и поддержки операций в Сицилии Рим был вынужден полагаться на флот своих италийских союзников, в первую очередь – греческих городов Южной Италии (Тарент, Неаполь), имевших давние морские традиции.

Но теперь, в условиях полномасштабной войны с Карфагеном, этих союзнических сил было явно недостаточно. Рим оказался перед стратегическим тупиком: он мог побеждать на суше, но не мог выиграть войну, не добившись господства на море. Нужно было срочно создавать собственный мощный флот, способный бросить вызов карфагенским владыкам морей. Задача казалась почти невыполнимой для нации "сухопутных крыс". Но римляне не были бы римлянами, если бы отступили перед трудностями.

Лес мачт за шестьдесят дней: рождение Римского флота

Римский Сенат принял беспрецедентное решение: в кратчайшие сроки построить большой военный флот, способный на равных сражаться с карфагенским. Это была задача титанических масштабов, требовавшая мобилизации всех ресурсов республики и ее союзников.

По счастливой случайности (или в результате успешной морской операции союзников) в руки римлян попал образец вражеской военно-морской мощи – карфагенская квинкверема (пентера), севшая на мель или захваченная в бою. Этот корабль стал моделью для подражания. Римляне, не имевшие достаточного опыта в проектировании таких сложных судов, просто скопировали конструкцию трофея.

Но построить корабли было только полдела. Их нужно было укомплектовать экипажами – а это десятки тысяч человек! Откуда взять столько моряков в стране, где большинство населения никогда не видело моря? Рим провел массовый набор гребцов среди беднейших слоев римских граждан (пролетариев) и италийских союзников. На борт в качестве морских пехотинцев (манипулариев) были посажены опытные легионеры. Обучение этих сухопутных людей морскому делу проходило в авральном режиме. Легенда гласит, что на берегу были построены специальные деревянные помосты со скамьями, имитирующие палубу корабля, где будущие гребцы синхронно отрабатывали движения веслами под команды инструкторов. Вероятно, в качестве инструкторов и навигаторов были привлечены опытные моряки из союзных греческих городов или даже этруски, также имевшие древние морские традиции.

Весной 260 года до н.э. новый римский флот был готов к выходу в море. Первая же стычка с опытным карфагенским флотом у Липарских островов закончилась для римлян предсказуемой неудачей и потерей нескольких кораблей. Сказались неопытность экипажей и неумение маневрировать. Казалось, что попытка Рима бросить вызов Карфагену на море обречена на провал.

Но римляне не собирались сдаваться. Они понимали, что не смогут превзойти карфагенян в традиционном морском бою, основанном на маневре и таране. Нужно было найти способ нивелировать преимущество противника в морской выучке и использовать свое главное преимущество – силу и дисциплину легионов. И решение было найдено – простое, гениальное и чисто римское по своей сути.

"Ворон" расправляет крылья: хитрость Дуилия и триумф при Милах

Римские инженеры и стратеги разработали и внедрили на своих новых кораблях секретное оружие, которое должно было коренным образом изменить тактику морского боя. Это устройство вошло в историю под названием "ворон" (corvus).

"Ворон" представлял собой тяжелый абордажный мостик (трап) длиной около 11 метров и шириной около 1,2 метра, снабженный по бокам перилами. На нижней стороне его переднего конца был закреплен массивный железный или бронзовый шип (клюв "ворона"), изогнутый вниз. Сам мостик крепился к основанию мачты или специального столба на носу римского корабля с помощью шарнира, позволявшего ему поворачиваться в стороны, и поднимался и опускался с помощью системы блоков и канатов.

Принцип действия "ворона" был прост и эффективен. Когда вражеский корабль подходил достаточно близко (для тарана или абордажа), римляне с силой опускали "ворон" на его палубу. Тяжелый шип-"клюв" пробивал доски палубы и намертво сцеплял оба корабля вместе. После этого по образовавшемуся мостику на палубу вражеского судна устремлялся отряд римских легионеров-манипулариев. Морской бой мгновенно превращался в сухопутную схватку на палубе, где тяжеловооруженные, дисциплинированные и опытные в рукопашном бою римские пехотинцы имели подавляющее преимущество над карфагенскими моряками и наемниками, не привыкшими к такому виду боя. "Ворон" фактически превращал вражеский корабль в продолжение палубы римского, нивелируя все искусство морского маневра карфагенян.

Испытать новое оружие в деле выпало консулу Гаю Дуилию. Летом 260 года до н.э. его флот (около 100-120 кораблей) встретился с карфагенской эскадрой (около 130 кораблей) под командованием адмирала Ганнибала Гиско (не путать со знаменитым Ганнибалом Баркой!) у мыса Милы (Mylae) на северном побережье Сицилии.

Карфагенский адмирал, опытный и прославленный флотоводец, был абсолютно уверен в победе. Он видел перед собой неуклюжие римские корабли, построенные, как ему казалось, сухопутными варварами, не умеющими ни маневрировать, ни таранить. Римский флот шел сомкнутым строем, что противоречило всем канонам маневренного морского боя и делало его легкой мишенью для быстрых карфагенских квинкверем. Гиско пренебрежительно отнесся к противнику и смело повел свои корабли в атаку, рассчитывая на легкую победу с помощью таранных ударов.

Но его ждал жестокий сюрприз. Как только карфагенские корабли сближались с римскими для тарана или обхода, на их палубы с грохотом обрушивались тяжелые "вороны", намертво сцепляя суда. Карфагеняне оказались в ловушке. Их главное оружие – маневр и таран – было нейтрализовано. А затем по абордажным мостикам на их палубы хлынули неудержимые римские легионеры в шлемах и доспехах, со своими короткими мечами-гладиусами и большими щитами-скутумами. Завязалась ожесточенная рукопашная схватка, исход которой был предрешен. Римляне, мастера ближнего боя, безжалостно теснили и уничтожали карфагенские экипажи.

Битва при Милах закончилась полной и сокрушительной победой римского флота. Карфагеняне потеряли около 50 кораблей (часть потоплена, часть захвачена), включая флагманскую квинкверему самого Ганнибала Гиско, которому едва удалось спастись на шлюпке. Римские потери были незначительны.

Победа при Милах имела огромное значение. Это была первая крупная морская победа в истории Рима. Она показала, что римляне способны побеждать карфагенян не только на суше, но и на море. Секретное оружие – "ворон" – сработало блестяще, полностью изменив тактику морского боя в пользу Рима. Боевой дух римлян взлетел до небес, а престиж карфагенского флота был серьезно подорван. Эта победа открыла римлянам путь к установлению господства на море и позволила в дальнейшем перенести войну на территорию самой Африки.

В честь этого триумфа в Риме была воздвигнута знаменитая Ростральная колонна (Columna Rostrata) на Форуме. Она была украшена рострами – носовыми таранами-острогами, снятыми с 31 захваченного карфагенского корабля. Сам Гай Дуилий, консул-плебей, стал национальным героем. Он был удостоен триумфа – высшей воинской почести в Риме, причем впервые в истории за морскую победу. Ему были оказаны особые почести: разрешено пожизненно сопровождать себя в общественных местах двумя флейтистами и факелоносцем.

Так, благодаря смелости, организационному гению, инженерной смекалке и готовности учиться и адаптироваться, Рим, изначально сугубо сухопутная держава, всего за несколько месяцев смог создать мощный флот и бросить вызов владыкам морей – карфагенянам. Изобретение "ворона" и победа при Милах стали поворотным пунктом не только в Первой Пунической войне, но и во всей истории Рима, положив начало его превращению в великую средиземноморскую морскую державу. Сыны Волчицы научились не только ходить по земле, но и править волнами.