В 1749 году состоялась дискуссия между известным русским ученым-энциклопедистом Михаилом Васильевичем Ломоносовым и немецким профессором Санкт-Петербургской Академии наук Герхардом Фридрихом Миллером по поводу происхождения варягов, которые стояли у истоков российской государственности.
Этот спор произвел общественный резонанс среди современников и до сих пор считается актуальным, так как сравнения путей развития России и Западной Европы все еще не исчерпали себя. Бытует мнение, что в этой дискуссии было больше политики, чем науки, но так ли это на самом деле?
Все началось с того, что в своей работе «Происхождение народа и имени российского» Миллер высказал предположение, что оно восходит к финскому наименованию шведов – ruotsi. Отсюда следовал далекоидущий вывод, что варяги – в том числе, Рюрик с его дружиной – были иноплеменниками-скандинавами, а именно, – шведами.
Миллер выбрал не самое удобное время для подобной теории. На тот момент отношения России и Швеции оставляли желать лучшего. Гром Полтавской баталии все еще был свеж в сознании как россиян, так и шведов. Неудивительно, что на фоне победы России в очередной войне со Швецией в 1741-1743 годах мыслящая общественность восприняла версию Миллера как очередной вызов врага – в этот раз на идеологическом фронте.
Против него дружно выступили петербургские академики – Степан Крашенинников, Никита Попов, Василий Тредиаковский во главе с Михаилом Ломоносовым, который заявил, что Миллер «ни одного случая не показал к славе российского народа, но только упомянул о том больше, что к бесславию служить может…». Итак, на первый взгляд кажется, что спор действительно был скорее идеологическим, чем научным.
В связи с этим встает животрепещущий вопрос – какими соображениями руководствовался Ломоносов – патриотическими или научными? Эмоциональные выпады Михаила Васильевича против Миллера бросаются в глаза в первую очередь и на какое-то время заставляют забыть, что он был не только темпераментным патриотом и вдохновенным поэтом, но и очень хорошим историком.
Да, он не был профессионалом, как, например, Николай Карамзин, но все же внес весомый вклад в становление истории как науки (работа с историческими источниками, развитие методологии исследований, концептуальные оценки по ключевым событиям прошлого). Его перу принадлежит основательный труд – «Древняя Российская история», а также материалы для «Истории России при Петре Великом» Вольтера.
И оспаривал теорию Миллера Ломоносов не только как пламенный патриот, но и как ученый-историк. Так, гневно отвергая догадку Миллера о том, что основатель Киева Кий не был князем, Михаил Васильевич руководствовался не только оскорбленными эмоциями, но и летописными сведениями:
Значит, Миллер был претенциозен, когда утверждал, что Рюрик и его дружина – скандинавы? Краткий обзор его научной деятельности доказывает обратное. Он был не менее почтенным историком, чем Ломоносов.
Он издавал «Примечания» к «Санкт-Петербургским ведомостям», выпустил «Собрание российской истории» в 9 томах, которое на тот момент было первым систематическим изложением отечественной истории (правда, – на немецком языке). Участвовал в экспедиции на Камчатку, стал первым историком Сибири и даже был назначен на почетную должность придворного историографа.
Так что его авторитет в научных кругах неоспорим, как и заслуги «нашего первого университета» – как однажды назвал великого поморца Пушкин. Просто Миллер – в отличие от своего российского коллеги – больше доверял скандинавским сагам, чем летописям, хотя и не отрицал их значимости. И он опирался на труд своего предшественника (кстати, тоже немца и петербургского академика Готлиба Зигфрида Байера, который писал о скандинавском происхождении варягов).
А Ломоносов, упрекая оппонента в незнании летописей («из всего видно, что он весьма немного читал российских летописей», – говорил он про Миллера), сам в своих научных изысканиях часто опирался на «Синопсис» – компилятивный труд, больше основанный на произведениях польских историков, чем на древнерусском летописном материале.
Кстати, во многом из этого сочинения он вывел свою теорию о славянском происхождении Рюрика и его спутников:
И Миллер, и Ломоносов были выдающимися историками своего времени, но находились в разных научных плоскостях, в которых было много идеологии, обусловленной политической конъюнктурой в Европе. Отсюда – патриотический пафос Ломоносова, который часто в глазах обывателя затмевает его ученость. Может, настало время признать их научными оппонентами, а не идеологическими противниками?
Подписывайтесь на дзен-канал «Мир истории» и канал в Телеграм и не забудьте поставить лайк))